Танго всегда было окружено ореолом загадочности и таинственности. Туману вокруг авторства тех или иных произведений это способствовало как нельзя лучше. Можно только гадать о том, кто сочинил то или иное танго, не издававшееся официально. Но ведь и заводы грамластинок в те далекие времена часто не утруждали себя выяснением имени композитора или сообщали неправильные данные. Зарубежные фамилии коверкались и менялись подчас до неузнаваемости. И тогда, и позже из любого Клайберна мог получиться Клиберн. На что в этой ситуации могли рассчитывать безвестные иностранцы, которых ни специалисты в СССР не видывали, ни широкая публика не слыхивала? Искаженные, проигнорированные, они легко попадали в число неизвестных в буквальном смысле, т. е. в категорию анонимов.
В годы войны большой любовью слушателей пользовались три произведения неизвестных авторов: танго-песня «Огонек» («На позиции девушка провожала бойца...») на стихи Михаила Исаковского, инструментальное «Брызги шампанского», напоминавшее аргентинские образцы, в первую очередь «Еl Choclo» и «Кумпарситу», а также «Белая ночь», та, что украшала репертуар эстрадной звезды Изабеллы Даниловны Юрьевой.
Композитора «Огонька» долго и небезосновательно подозревали в Петерсбурском, уж очень по-польски звучала мелодия этой песни. По справедливому наблюдению Александра Носкова, «Огонек» действительно представляет собой адаптированную русскую версию польского танго «Juz nigdy» («Уже никогда»), известного музыковедам Польши как «Польское танго», а в русской аудитории исполнявшегося под названием «Стелла» (начало припева: «Стелла, слышишь моря далекий прибой», начало куплета: «Голубыми туманами наша юность полна»). В 1996 г. авторство Петербурского подтвердилось окончательно.
«Брызги шампанского» — танго еще более иностранное. Уже первые такты этой музыки с головой выдавали ее зарубежное происхождение. Анонимные и инструментальные «Брызги», автором которых был, скорее всего, A. M. Люкьеси, бытовали в народе с анонимным «лагерным текстом» о Новом Годе за колючей проволокой.
Запутанной оказалась и история другого танго середины 1940-х гг.: «Мне сегодня так больно». Известно, что слова к нему сочинил супруг певицы Изабеллы Юрьевой. Танго сразу же снискало большую известность и популярно до сих пор. Юрьева стала его первой исполнительницей. Как правило, в качестве автора музыки указывается Аркадий Ильич Островский — в ту пору аранжировщик, аккордеонист и начинающий композитор, игравший в эстрадных оркестрах и ансамблях, в частности, в оркестре Утесова. Согласно иной версии Островский обработал музыку, а авторство принадлежит г-ну Г. Раймондо.
Полна мистификаций и история некоторых других произведений. Приметой времени — я по-прежнему имею в виду сороковые годы — стало «Танго соловья», в котором вокалиста заменила артистка Таисса Савва, выступавшая на эстраде в популярном тогда жанре художественного свиста. В прихотливом орнаменте композиции угадывалось влияние не только Оскара Строка и Дино Оливьери, но даже академических миниатюр — славянского танца Дворжака, фортепианных пьес Ребикова и Калинникова. Пластиночные этикетки сообщали имя автора: Ю. Богословский. Однако страна знала лишь одного композитора с такой фамилией — Богословского Никиту Владимировича, последнего ученика Александра Глазунова. Непосвященными ситуация могла восприниматься как недоразумение или шутка, тем более, что Никита Богословский был мастером розыгрыша, а Ежи Петерсбурскому уже меняли инициалы — он успел побывать и Ю. и Г. Петерсбурским...
