При этом составители пластинки почему-то приписали авторство другому итальянцу — Чезаре Андреа Биксио, известному своими неаполитанскими песнями. Еще через десять лег «Дождь идет» с русским текстом Б. Дубровина напела знаменитая Майя Кристалинская. Пример не единичный. Когда, после кампании конца 40-х гг. по борьбе с современными западными танцами, танго и фокстроты снова были разрешены, «импортные» образцы зазвучали в репертуаре таких певцов, как Михаил Александрович, Батыр Закиров, Эмиль Горовец, часто выступавших с программами «Песни народов мира», а также Тамары Кравцовой и других. Количество отечественных танго явно уменьшилось. Из латиноамериканских ритмов предпочтение отдавалось румбе, самбе, бегину, босса нове и их разновидностям).
Лишь с конца 60 гг. стали появляться все новые и новые танго-песни, написанные, например, Е. Жарковским, А. Мажуковым (бывшим муз. руководителем оркестра Э. Рознера), С. Меликом, Я. Френкелем, Е. Мартыновым, В. Мигулей, Н. Богословским (совместно с французским композитором Филипп-Жераром), В. Хорощанским, позже Б. Ривчуном (сыном знаменитого джазового кларнетиста из оркестра Цфасмана), Р. Майоровым, В. Темновым, О. Хромушиным, А. Журбиным, В. Левашовым, Л. Хмельницкой, Г. Пономаренко, Д. Тухмановым, Р. Паулсом, и пародийные танго и стилизации Ген. Гладкова и А. Зацепина.
«Озвучивались» стихи Вадима Шефнера, Леонида Дербенева, Михаила Львовского, Олега (Онегина) Гаджикасимова, Виктора Бокова, Юлия Кима.
Аргентинское танго помогало нашим фигуристам завоевать золотые медали. Работа ансамбля «Мелодия» п/у Георгия Гараняна с танго Оскара Строка вдохновила даже таких диаметрально противоположных друг другу и далеких от жанра авторов, как бард Владимир Высоцкий и известный своими патриотическими опусами Серафим Туликов. И вот в середине 70-х гг Марина Влади записывает песню своего супруга В. Высоцкого «Так дымно» («Бокал») в ритме танго, а Туликов предлагает для записи достаточно стильную инструментальную вещь. В обоих случаях ансамбль Гараняна выступил в качестве квалифицированного исполнителя-аккомпаниатора. Аранжировки также были сделаны в ансамбле. (Интересно, что еще раньше B. C. Высоцкий в «Песне о друге» использовал реминисценции танго А. Н. Вертинского «Над розовым морем»),
В эти же годы «переиздаются» Л. О. Утесов, А. Н. Цфасман, Г. П. Виноградов, а в 1979 г. впервые на долгоиграющих дисках фирмы «Мелодия» появляются архивные записи рижанина Константина Тарасовича Сокольского (1904-1991) — представителя «классического» эмигрантского стиля 30-х гг., одного из главных конкурентов Петра Лещенко. Автодидакт Сокольский, начинавший в качестве интерпретатора «сибирских песен» («По диким степям Забайкалья» и т. п.), в свое время не избежал влияния Вертинского и даже пытался выступать с его репертуаром, дружил с «баяном русской песни» Юрием Морфесси, работал в театре миниатюр, гастролировал в Европе... В отличие от Вертинского и Морфесси Сокольский никуда не эмигрировал, его домом всегда оставалась столица Латвии. Как известно, похожая ситуация была и у Лещенко, который, родившись в Бессарабии, оказался в результате Первой мировой войны румынским подданным.
О П. Лещенко, К. Сокольском, Ю. Морфесси в последнее время появилось довольно много литературы. О Лещенко пишут в Краснодаре и Киеве, Риге и Москве, Чикаго и Берлине.
